Кремль продолжает терпеть фронтовые неудачи, тогда как конфликты между "частными военными компаниями" и регулярной армией становятся все более острыми и публичными. Основатель ЧВК "Вагнера" Евгений Пригожин записал эмоциональное, изобилующее нецензурными выражениями видеообращение к военному руководству России, потребовав предоставить боеприпасы для своей группировки. В противном случае он угрожал, что его подразделение покинет украинский Бахмут 10 мая, и только после вмешательства Рамзана Кадырова принял решение остаться, пишет Jamestown Foundation.
Тем временем представители российской оппозиции, напротив, больше говорят об объединении, но не в плане создания единой партии, готовой участвовать в выборах, а в части выработки единого подхода в том, какой должна быть Россия после Путина, и как именно возможно изменить режим после ухода или физической смерти диктатора. В конце апреля в Берлине состоялась правозащитная конференция памяти адвоката Юрия Шмидта, в которой приняли участие самые разные представители российской политической эмиграции из разных стран.
Итогом встречи стало подписание Декларации российских демократических сил, провозглашающей среди прочих идею создания свободной, правовой, федеративной России. Также участники отметили преступный характер путинского режима и развязанной им войны, и безоговорочно поддержали территориальную целостность Украины.
Организатор конференции, бывший политзаключенный Михаил Ходорковский неоднократно озвучивал принципы, на которых хотел бы добиться объединения оппозиционных сил. Оппозиционер убежден, что даже в случае, если после Путина власть в России сможет захватить какая-либо "революционная партия", ее правление будет авторитарным независимо от заявляемой этой партией идеологии. В первую очередь, это обусловлено тем, что подобная партия сама по себе будет иметь авторитарную структуру, а в условиях борьбы и политической турбулентности она не сможет ее изменить. Во-вторых, для сохранения сверхцентрализованной власти любому российскому правителю понадобится внешний враг.
В связи с этим единственным выходом Михаил Ходорковский и его соратники видят преобразование России в парламентскую республику с сильной федерализацией. Именно такого преобразования, по их словам, должна добиваться от возможных преемников Путина коалиция демократических сил, и без подобного преобразования участие ее представителей в организованных режимом выборах не имеет смысла. Таким образом, главной задачей оппозиции на момент переходного периода организаторы берлинской конференции видят не борьбу за власть, а попытки влиять на власть, пользуясь расколом элит и будучи готовыми договариваться даже с людьми "с другой стороны баррикад".
При этом Михаил Ходорковский подчеркивает, что с начала полномасштабной агрессии против Украины в России не осталось возможности для мирной смены власти, поэтому единственный реальный способ влияния на ситуацию – это сила либо угроза ее применения. Одним из основных источников этой силы бывший политзаключенный видит российские регионы, которые, по его словам, и должны стать основой нового федеративного государства. Еще один рычаг влияния на путинские элиты, по словам оппозиционеров, заключается в их возможности вести переговоры с Западом, в том числе по поводу снятия санкций.
Данный план выглядит наиболее реалистичным из всех предлагаемых ранее, хотя его авторы подчеркивают: "окно возможностей" для оппозиции после ухода Путина будет небольшим, и объединенной оппозиции придется противостоять радикальным патриотическим группировкам, также опирающимся на силу. Еще одной проблемой можно назвать целенаправленную политику Кремля по уничтожению национальных и региональных элит. К примеру, бывший губернатор Свердловской области Эдуард Россель, возглавлявший ее с начала 90-х до 2009 года, был в свое время инициатором создания Уральской республики. Россель отмечал, что его целью является не суверенитет Свердловской области, а ее экономическая и законодательная самостоятельность.
Республика так и не была признана официально, но после 2014 года ее сторонники регулярно обвинялись пропагандой в "работе на ЦРУ" и деятельности по развалу России. C 2009 года губернаторами области назначались не представители местных элит, а уроженцы других регионов. Один из последних популярных уральских политиков, Евгений Ройзман на данный момент находится под следствием по делу о так называемой "дискредитации армии". Похожая ситуация наблюдается и в других областях. Михаил Ходорковский также признавал, что в переучреждении России будут участвовать 20–25, а может быть, даже 15 объединенных регионов.
С другой стороны, практика показывает, что даже присланные из других частей России управленцы со временем начинают отстаивать интересы возглавляемых ими регионов. К примеру, действующий губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев вступил по этому поводу в открытый конфликт с главным российским пропагандистом Владимиром Соловьевым. Таким образом, формирование региональных элит возможно даже в условиях "путинской вертикали".
Второй проблемой может стать невозможность определить подлинные мотивы людей из сегодняшних российских элит (федеральных или региональных), которые могут выразить желание договариваться с оппозицией. Спецслужбы разных стран регулярно сообщают о попытках Кремля внедрить агентуру в оппозиционные движения. Наряду с этим российская разведка пытается порой работать под флагом фальшивых "системных либералов". Логично, что в ситуации, если отдельные внутриэлитные группы окажутся в сложном положении, им придется договариваться на самом деле, не прибегая к "шпионским играм". Однако вероятность таких игр и возможных обманов все равно нельзя исключать.
Третья проблема заключается в том, что некоторые оппозиционные группы не желают вступать в коалицию, и действуют по принципу "революционной партии". В частности, оппозиционер Илья Красильщик в статье "Почему я навальнист" написал, что Фонд борьбы с коррупцией (ФБК) – это единственная "оппозиционная сила с реальной поддержкой", и все желающие должны объединяться только вокруг ФБК, и никак иначе.
Из всех перечисленных последняя проблема напрямую зависит от российской оппозиции. Чем скорее антивоенные силы найдут компромисс в части образа желаемого будущего России, тем выше будет шанс, что они смогут повлиять на ситуацию в послепутинской России.
! Орфография и стилистика автора сохранены
