Что может быть хуже Путина? Этот простой вопрос неожиданно разорвал привычный либеральный дискурс и заставил оппозиционно настроенную по отношению к войне и режиму мысль натужно гудеть, как провода под высоким напряжением.
В то время, как по всем каналам контролируемого правительством телевидения лучшие стендаперы Кремля призывают немедленно применить ядерное оружие против Украины, член высшего экспертного совета по внешней политике в статусе главного придворного геополитика идет еще дальше и требует нанести превентивный ядерный удар по столицам Восточной Европы, но и он оказывается всего лишь эстрадным ветераном, приглашенным на разогрев перед выступлением звезды, которая в своем телеграм-канале почти ежедневно призывает испепелить столицы Западной Европы (чего мелочиться), люди, в основном находящиеся именно в тех местах, которые как раз предполагается испепелить, глубокомысленно обсуждают, не приведет ли крах режима Владимира Путина к возникновению еще худшего режима?
Наблюдая за этой феноменальной дискуссией и пытаясь откопать какие-то рациональные корни, ее подпитывающие, я пришел к убеждению, что в ее основе лежит сохранившее свое влияние на значительную часть российской интеллигенции, даже резко отрицательно настроенную в отношении режима и войны, реликтовое обаяние Путина, которое он излучал в первые годы, точнее даже месяцы своего правления. Для этой, на самом деле весьма значительной части русской интеллигенции, характерно восприятие угроз, исходящих от Путина, как шутки, дурного розыгрыша.
Мол, на самом-то деле он ничего такого делать не собирается, а только пугает, иными словами – блефует. А вот другие (Пригожин, Патрушев, Медведев на худой конец) – они точно шутить не будут. Они все поэтому – хуже, а он – лучше.
Сколько раз я это слышал за последние годы от умнейших людей, которым я не чета, но которые сегодня нипочем не признаются в том, что они это говорили. Путин не начнет массовых репрессий, он же не дурак, Ходорковский и Браудер – это частный, особый случай, он просто пугает других. Путин не будет отдавать приказа убивать оппонентов, Скрипаль – это особый случай, он предатель, там свои разборки, но политический террор не про него. Путин никогда не ввяжется в войну с Западом из-за Украины, он не идиот, он все понимает, Крым – это особый случай, это был способ сплотить нацию на патриотическом хайпе.
Перешел к массовым репрессиям, развязал политический террор, втянул в Украине Россию в войну с Западом на истощение (уже смешно), – но никаких уроков никто не извлек. По-прежнему с разных сторон я слышу: он не начнет ядерную войну, он не самоубийца, он просто пугает, Каховская ГЭС – это частный случай,
там реальная и конкретная тема была с украинским наступлением, но Запорожскую АЭС он никогда взрывать не будет. А вот промокашка Пригожин, склеротик Патрушев или блогер Медведев – те, конечно, могут, настоящие звери. Поэтому после Путина может быть намного хуже. В общем-то, его надо беречь и охрану приставить, чтоб не сбежал. Впрочем, охраны, пожалуй, хватает.
Если бы пригожинского мятежа не было, его следовало бы придумать. Он оказался лакмусовой бумагой, с помощью которой удалось обнаружить и сделать наглядным застой либеральной мысли в России. Вся премудрость либеральных пескарей, оказывается, заключалась в том, что ничего не будет происходить, пока Путин не умрет, а когда он умрет, то может быть еще хуже, поэтому лучше, чтобы он жил подольше. Мятеж вернул жизнь в либеральный дискурс, он заставил оппозицию занимать позицию по отношению к конкретным историческим ситуациям, которые не вписываются в священные либеральные шаблоны. Это дорогого стоит и, может быть, это и есть самый ценный итог путча на данный момент.
! Орфография и стилистика автора сохранены
