В комментариях к моему вчерашнему посту развернулась дискуссия о степени независимости американских судей. В связи с этим можно с ходу привести множество примеров решений и особых мнений выдающихся юристов, в разные годы входивших в состав Верховного суда США.
Как "суд Уоррена", возглавлявшийся республиканцем Эрлом Уорреном, сыграл важнейшую роль в борьбе с сегрегацией и защите прав человека (можно вспомнить хотя бы знаменитое дело Миранды против Аризоны, по которому было вынесено решение о том, что любые показания могут быть использованы в суде только в том случае, если подозреваемый перед допросом был информирован о праве на адвоката и о праве не свидетельствовать против себя).
Как двое судей-демократов – Хьюго Блэк и Уильям Дуглас – противостояли безумию маккартизма, когда радикальный антикоммунизм вступил в противоречие с демократическими ценностями, которые он якобы защищал (и их позиция через несколько лет была принята судом).
Как первый судья афро-американец Тэргуд Маршалл последовательно и непреклонно боролся против смертной казни.
Как пламенный консерватор и оригиналист (сторонник интерпретации закона на момент его принятия) Антонин Скалиа подал решающий голос против осуждения левого радикала, сжегшего американский флаг – так как был уверен в том, что авторы Билля о правах имели в виду и такой, лично крайне неприятный ему, способ самовыражения.
Но сегодня хотелось бы рассказать о человеке, менее известном даже в Америке, хотя нельзя сказать, чтобы забытом. Это судья Уильям Фрэнсис Мерфи, назначенный в Верховный суд Франклином Рузвельтом в 1940 году и остававшийся судьей до своей безвременной кончины в 1949-м в возрасте 59 лет.
Мерфи, в отличие от своих коллег, не был выдающимся юристом – его коллега, блестящий интеллектуал Феликс Франкфуртер, назвал его "святым". Это был весьма сомнительный комплимент – Франкфуртер имел в виду, что Мерфи при вынесении решений руководствуется не разумом, а чувствами. В русской традиции более подходит слово "блаженный", тоже нередко употребляемое с сарказмом или пренебрежением.
Выходец из семьи ирландских иммигрантов, набожный католик, Мерфи еще на студенческой скамье пришел к заключению, что приоритетом для судьи должно стать представление о справедливости. Однако "блаженный" Мерфи мало напоминал по своей биографии князя Мышкина, к всепрощению склонности не проявлял - будучи прокурором, выиграл все ведшиеся им дела, кроме одного.
Семь лет Мерфи был судьей в суде первой инстанции в Детройте – в этом качестве председательствовал на громком процессе над афро-американцами, отстреливавшимися от осадивших их расистов, в результате чего погиб непричастный к этому столкновению человек. Мерфи настолько объективно и взвешенно вел процесс, что присяжные (все белые) оправдали одного из обвиняемых, сочтя, что он использовал право на самооборону. После этого прокуратура за полной бесперспективностью отозвала остальные обвинения. Белых в таком случае оправдали бы практически гарантированно, но к черным отношение в обществе было иным.
Затем Мерфи занялся политикой. В качестве мэра Детройта эффективно обеспечивает пособиями безработных во время Великой депрессии. В президентство Рузвельта становится генерал-губернатором Филиппин и запускает процесс перехода от американского управления островами к полной независимости. Избирается губернатором своего родного штата Мичиган – и во время забастовки на заводе General Motors направляет Национальную гвардию для защиты рабочих от связанной с собственниками полиции (полный разрыв советского шаблона). А потом выступает в качестве посредника, добившись подписания соглашения между собственниками и рабочими, легализовав на заводе руководивший забастовкой профсоюз.
В 1938 году Мерфи проиграл губернаторские выборы, но Рузвельт тут же назначил его министром юстиции, а в 1940-м включил в состав Верховного суда в качестве политического назначенца (с весьма скромным судейским опытом, ограничивавшимся первой инстанцией) как твердого сторонника "Нового курса". В качестве судьи он защищает – то вместе с большинством, то оставаясь в меньшинстве - афроамериканцев, инакомыслящих, Свидетелей Иеговы (запрещенных в СССР и современной России), коренных американцев, женщин, рабочих.
В решении по одному из дел он сформулировал свое кредо: "Закон не знает более прекрасного часа, чем когда он преодолевает формальные концепции и преходящие эмоции, чтобы защитить непопулярных граждан от дискриминации и преследований".
По делу о депортации во время Второй мировой войны американских граждан японского происхождения Мерфи написал эмоциональное особое мнение, заявив о "падении в уродливую бездну расизма" и утверждая, что депортация напоминает "отвратительное и презренное обращение с группами меньшинств со стороны диктаторской тирании, которую эта нация теперь обязана уничтожить". Причем написано это было во время войны, в 1944 году, полностью расходясь и с тогдашним доминирующим пониманием законности, и с представлениями о военной целесообразности и необходимости беречь авторитет правительства в воюющей стране (между прочим, возглавляемого Рузвельтом, который и делегировал Мерфи в суд).
"Расовая дискриминация в любой форме и в любой степени не имеет оправданного места в нашем демократическом образе жизни. Она непривлекательна в любой обстановке, но вызывает крайнее отвращение среди свободных людей, которые приняли принципы, изложенные в Конституции Соединенных Штатов", - резюмировал Мерфи.
Фактически эта позиция предшествовала антисегрегационным решениям "суда Уоррена", но Мерфи не дожил до этого времени – равно как и до маккартизма. Презрение к любому расизму способствовало тому, что Мерфи в январе 1944 года возглавил Национальный комитет против нацистского преследования и уничтожения евреев, созданный для противодействия нацистской пропаганде и борьбы с антисемитизмом.
На похороны "блаженного" пришло более 10 тысяч человек. В его честь названы Зал правосудия, в котором расположен суд первой инстанции Детройта, где когда-то работал Мерфи, а также школа в Детройте. В его мичиганском доме открыт музей. В Университете Детройта действует Общество чести Фрэнка Мерфи.
! Орфография и стилистика автора сохранены
